Щенок с Гусенком шли на пруд,
Где щуки хищные живут.
Щенок Гусенку обещал:
- Тебя я защитю!
Гусенок весело сказал:
- Монетку заплатю!
Слыхала Щука разговор,
И говорит Лещу:
- Они невежды до сих пор,
Ведь надо – защищу!
- Я знаю! – закричал Щенок,
Я просто так шутю!
Но Щука в ближний омуток
Нырнула и тю-тю!
Щенок ей крикнул: - Я шучу,
Но, если надо, проучу!

Ну, а потом щенок подрос,
Гусенок стал гусем,
А Лещ все вспоминал Чу-Щу
В беседах с Карасем.

Расскажу все по порядку:
Папа наш забыл перчатку,
А мышонок уволок.
Получился теремок.
В теремке теперь, друзья,
Вся мышиная семья!
В толстом пальце – мышка мама,
Дом ее короткий самый.
В длинных пальчиках – мышата,
Им тепло, но тесновато.
Папа-мышь посередине,
Спит на шелковой перине.
Он закрыл собою вход,
Холод к детям не войдет!

КОРОЛЬ И ШУТ оч. короткая басня

Король не прогонял шута,
Хоть тот был редкостным нахалом:
- Успеет получить кнута,
А я прославлюсь либералом!

Шуты вокруг любого трона
Всегда опора для короны.


КОРОЛЕВСКАЯ ДРУЖБА
оч. короткая басня

У короля был верный друг.
Он был послушней многих слуг
И принимал без возражения
Свое любое положение,
Сегодня князь, а завтра в грязь
Король макал его смеясь.

Нет положения подлей,
Чем быть в друзьях у королей.

У короля вскочил нарыв,
Его прилично разозлив.
И чтоб забыть про эту бяку,
Затеял он с соседом драку.

Нарыв прорвался, повезло.
А люду сколько полегло!

Спроси: - Зачем растет трава?
Ответа нет на эти речи.
Живым расти даны права,
И все растет и не перечит.

Лишь человек бросает всем
Вопрос затасканный: - Зачем?
Зачем я здесь? Я для чего
Явился в мир из ничего?

Он жить не может просто так,
Он – сапиенс!
Живи, дурак!
А жизнь сама пришлет ответ,
Ты вправду сапиенс иль нет.

Поздравляю всех друзей в ЖЖ с Днем Победы! Для меня этот день точно соответствует песне Тухманова "Это праздник со слезами на глазах", с фронта не вернулся мой папа.

Поздравляю славную ludmila_mama с Днем Рождения! Желаю счастья ей, мужу и сыновьям и новых ее книжек всем остальным!!!

Лежит на блюде сырник,
Румяный, сочный сырник.
Один лежит на блюде,
За что такая честь?
Лежал он раньше в груде,
Теперь один на блюде,
Мы сырников наелись
И не смогли доесть.

Переложу в тарелку
Я этот славный сырник,
Нет, в маленькое блюдце,
Ему уютней в нем.
И вот лежит сиротка
И выглядит так кротко...

И бедного сиротку
Доела я с трудом.

Валентин Иванович ждал Нину Петровну. Ждать он устроился на диване. На диване было мягко, а на душе у Валентина Ивановича светло и спокойно. Восьмое марта. Подарок он уже преподнес. Подарок понравился и это наполнило Валентина Ивановича приятным сознанием собственной значимости.
Нина Петровна с утра хлопотала на кухне, делала что-то очень любопытное по книжке «Что едят французы». В двенадцать она убежала в парикмахерскую, поправить растрепавшуюся красоту, так что сейчас Валентин Иванович ждал её и обед, глядя в потолок и тонко улыбаясь. Он готовил к обеду нежную речь. В ней он собирался сравнить Нину Ивановну с каким-нибудь цветком, но пока не решил с каким именно и потому мысленно перебирал всю известную ему флору, применяя ее к образу супруги.
- Лютик ты мой желтенький! – восклицал он про себя. – Нет, лютик не годится, от него бывает куриная слепота… Гвоздичка ты моя махровая… Махровые бывают ещё простыни и реакционеры, не поёдет! Василёк ты мой лазоревый… или сизый? Кажется, это голубь сизый. Цветик ты мой, семицветик! Гм… наверняка мичуринский. Творит наука чудеса, тара-ра-ра-ра… небеса! Да, и не только наука… как сказал великий поэт: «Бывало, нас чужие жены ждали, теперь мы ждём жены своей»… к обеду. И это хорошо, черт возьми!
Сейчас Валентину Ивановичу было дико подумать, что можно ждать какую-нибудь чужую жену. Не то, чтобы этого с ним никогда не случалось, но сегодня!? Нет! В этот день в предвкушении праздничного обеда видеть кого-либо, кроме своей милой Нины Петровны, решительно не хотелось.
- Голубка моя, сизокрылая… хорошо! Зайчик ты мой серенький, гм… белочка моя пушистая, кошечка моя…
Валентин Иванович заметил, что перешел от флоры к фауне и решил несколько подковаться, чтобы лучше развить тему. Он протянул руку к полке, вытащил том Брема, но сразу же наткнулся на каких-то пупырчатых рептилий с холодными глазами бюрократов. Дальше шли горбоносые попугаи, на которых Нина Ивановна никак не походила, а Михаил Семенович, который походил, не имел, слава богу, к Нине Петровне никакого отношения. Потом пошли угрюмые зубры, напоминавшие одичавших директоров, потом задумчивые бегемоты, глядевшие, как начальники трестов на отдыхе.
Боясь перебить настроение, Валентин Иванович захлопнул книгу и продолжал уже в порядке самодеятельности:
- Рыбка ты моя золотая, карасик ты мой серебряный, сардинка моя…
Слово «сардинка» что-то напомнило, Валентин Иванович взглянул на часы и сообразил, что давно пора обедать, а Нины Петровны все нет!
- Где же ты, моя сардиночка, где же ты моя марокканская? – пропел он вслух. – Где ты, мой цыпленочек, птичка моя жареная, пирожок ты мой слоёный, бублик мой горяченький?
Гастрономические сравнения вызвали вдруг такой бурный прилив желудочного сока, что Валентин Иванович почувствовал себя берёзой в весеннем лесу и даже сел на диване. Теперь он бормотал, не отрывая глаз от двери:
- Супчик ты мой гороховый, соляночка моя сборная, кулебякочка моя капустная…
Когда к четырем часам прибежала Нина Петровна, румяная причесанная, пахнущая лаком и стала торопливо рассказывать, как ей пришлось ждать и как она рвалась домой, к своему Басику… слушать её Валентин Иванович уже не мог:
- Давай же есть, наконец! Сколько можно!?! – простонал он и, отвернувшись, тихо, но энергично добавил: - Курица!

Монолог собаки

Нельзя мне на хозяйскую кровать,
А кошке можно!
Вот несправедливость!
Она готова целый день лежать,
Как будто там навеки поселилась.

Ушла хозяйка,
На кровать тотчас
Я вспрыгнул, потихоньку огляделся,
Нет никого,
Ура, вот это класс!
Ох, как же я со вкусом навертелся!

Лежал на спинке, лапами махал,
Крутился, зарывался головою,
Стелился, извивался, отдыхал,
А кошки глаз косил, следя за мною.

Пришла хозяйка и давай ругать:
- Ах, негодяй, ты лазил на кровать!!

Не понимаю, как она узнала?
А кошка потихоньку говорит:
- Там камера.
- Ну, что ж ты не сказала!!!